Северное море встретило нас ураганом. Такого шторма в эту эпоху я еще не видел. Первый плавучий якорь продержался минут десять. Второй я решил не отдавать. Дрейфовали под такелажем, стравив за борт три швартовых конца. Все равно время от времени барк разворачивало бортом к волне. По закону подлости чаще всего это были те самые девятые валы. Ветер буквально воет в снастях, зато волны поднимается бесшумно. Серые, бесчувственные, они подрастали вверх выше наших мачт и обрушивались на барк, обрастая звуком — тяжелым грохотом. Казалось, что корпус корабля ушел под воду и больше не вынырнет. Барк выныривал. Тяжело, с неохотой. Вода толстым слоем перекатывалась по главной палубе, разыскивая шпигаты и любые другие отверстия. Не успевала она уйти, как обрушивалась следующая волна.

У меня появилось предчувствие, что ураган по мою душу. Сбылась примета о трех детях? Или я полез не туда, куда надо, решилв переписать историю? Или выполнил миссию, но какую? Мне показалось, что второе. Я попытался сказать, что передумал, что в Индию не поплыву. Только непонятно было, кому давать обещание и как: вслух или про себя? На всякий случай облачился в спасательный жилет, заряженный деньгами, взял тубус с картой, подпоясался ремнем с кинжалом, надел через правое плечо ремень сумки с бритвенными принадлежностями и серебряными вилкой, ложкой и флягой, наполненной вином, а через правое — портупею с саблей и сагайдак. Доспехи и винтовку решил не брать. В следующей эпохе они, скорее всего, будут уже не нужны. С луком не расставался потому, что это подарок потомка Чингисхана. Представляю, какой музейной ценностью он будет, если дотащу до двадцать первого века. Зато коллекцию старинных монет, которую собирал в этой эпохе, захватить не смогу, потому что оставил дома. Не ожидал, что придется уходить так рано.

Ветер гнал барк в сторону голландского берега, который находился милях в пяти от нас. Возле берегов этого графства много мелководий. Можем оказаться на одном из них, и волны быстро раздолбают корабль. Что ж, будет шанс добраться до берега на лодках. Именно поэтому я приказал закрепить тузик, который сорвало с ростров. Он был принайтован надежно, по-штормовому, но волна умудрилась оборвать крепления и сбить его. Тузик застрял, удерживаясь носом на планшире, а кормовой частью — на крышках трюма. Однажды я видел, как волна сорвала пятитонную крышку первого трюма старого греческого сухогруза, на котором я был капитаном. Крышка трюма подлетела, как жестяная консервная крышечка с банки со вздувшимися соленьями, и ухнула в океан. В жизни бы не поверил, если бы сам не увидел. Хорошо, что первый трюм был плотно набит пиломатериалами, а насосы быстро откачивали попадавшую в него воду. Образовался небольшой дифферент на нос, но, благодаря этому, нас стало меньше колбасить. Сейчас нам никакой дифферент не поможет. Надо было подумать о предстоящей эвакуации на берег.

— Разверните шлюпку, чтобы опустилась между комингсом трюма и фальшбортом! — прокричал я матросам.

Они выглядывали из кубрика, боясь выйти на главную палубу. Я решил показать пример, подошел к тузику, попробовал сдвинуть его. Понял, что легче будет сперва столкнуть кормовую часть, поэтому залез на крышки трюма. Там меня и настигла очередная волна. Я оказался в бурлящем потоке, который приподнял и понес тузик, а заодно и меня, судорожно уцепившегося за планширь.

Удар о воду я не почувствовал. Просто понял, что уже не на судне. И понял, что продолжаю держаться за шлюпку, и что она вроде бы пока не тонет. Нас обоих вышвырнуло на поверхность. Я жадно хапанул ртом резкий, просоленный ветер и приготовился к очередному погружению. Оно не случилось. Тузик и меня вместе с ним плавно подняла волна. Я осмотрелся. Вокруг было пустынное серое море, размеченное белыми гребешками волн. Барк исчез. Прощайте, Хелле, дети и сытая и богатая жизнь!

Я забрался в шлюпку. Она примерно на треть была заполнена водой. Ковшика не нашел, поэтому принялся вычерпывать воду руками. Я вычерпывал, а она опять захлестывалась. Зато весла были на месте — привязаны снизу к банкам, поэтому их и не смыло. Используя одно весло вместо руля, я повернул нос тузика в сторону берега, кормой к волнам. Теперь заливать стало меньше. Прижимая весло локтем к боку, продолжил вычерпывать воду. Вскоре осталась она только на дне. Заодно и согрелся. После чего еще раз огляделся по сторонам. Ни одного корабля поблизости не было.

Я и море — нас опять трое.