— Десять тысяч, — тихо произнес Гильом Гийонне.
— Золотых экю? — потребовал я уточнения.
— Да, десять тысяч золотых экю, — подтвердил он.
По взгляду, который кинул на меня тесть, я понял, что теперь в Ольборге меня будут уважать еще больше. Если такое в принципе возможно. За десять тысяч золотых одна половина ютландцев перебьет другую и немного соседям достанется.
— Ты должен был отравить меня или убить другим способом? — спросил я, чтобы добавить подробностей к легенде, которая рождается прямо сейчас.
— Как угодно, лишь бы ты умер, — рассказал Гильом Гийонне.
В ближайшие дни жители Ольборга будут обсуждать, как можно было бы заработать десять тысяч золотых, если бы король Франции обратился не к неумелому провансальцу, а к кому-нибудь из них.
— Переведи его в общую камеру, — сказал я тестю.
— Сеньор обещал отпустить меня, — жалобным голосом напомнил Гильом Гийонне.
— Отпустишь его через неделю после того, как я уйду в рейс, — сказал я Нильсу Эриксену. — Товары его конфискуй и продай, а вырученные деньги… — я вспомнил, что вокруг монастырской больницы будет каменная стена, — …отдай в монастырскую больницу. Пусть огородят свою территорию каменной стеной.
— Товаров у него много, хватит не только на стену, — сказал тесть.
— Остальные пусть потратят на постельное белье и питание для больных, — решил я, после чего подошел к колодкам и сказал зажатому в них провансальцу: — Передашь Людовику Одиннадцатому, что мне нет до него дела. Я больше не служу никому, только себе. Если будет еще одна попытка убить меня, я сделаю так, что больше некому будет посылать ко мне убийц. И у меня получится с первой попытки. Запомнил?
— Да, — коротко ответил купец.
Мы с тестем вышли на свежий воздух.
Нильс Эриксен посмотрел на меня смущенно и признался:
— Когда ты говорил, что король Франции охотится за тобой, я не то, чтобы совсем не верил, но не думал, что это серьезно. Чем ты так насолил ему?
— Убил его заклятого друга, — ответил я. — Теперь ему скучно одному.
— Да, за друга надо мстить, — назидательно произнес тесть, по-своему понявший услышанное.
58
Мы опять шли на Лиссабон. В последний раз. Наверняка Гильом Гийонне узнал, откуда я вожу сахар. Через пару недель он доберется до Плесси и расскажет об этом Людовику Одиннадцатому, королю Франции. Так что, если я появлюсь в Лиссабоне еще раз, меня там может поджидать сюрприз с предсказуемым финалом. Придется сидеть в Ольборге. Там до меня труднее добраться. Все население города уже знает, что на меня охотятся. Поскольку жизнь многих ольборгцев напрямую зависит от меня, они постараются сделать так, чтобы я прожил как можно дольше. Да и родственников среди них много. Впервые я порадовался этому обстоятельству. Надеюсь, продолжаться это будет недолго. Говорят, король Франции в последнее время часто болеет. Была и вторая мысль — наведаться к нему в гости и снять проблему одним выстрелом. Сдерживала то, что я слишком популярен в тех краях. Был шанс, что меня опознают и предупредят короля. Тогда выбраться живым из Франции шансов у меня не будет. За награду в десять тысяч экю за мной будет охотиться вся Франция и прилегающие страны.
В Лиссабоне встретился с Фернаном Кабралом. Он только пришел из Мадейры с грузом сахара и встал под выгрузку. Поручив сыну контролировать этот процесс, Фернан Кабрал пригласил меня в свою каюту, угостил белым крепленым вином, налитым в бронзовый кубок. Уверен, что в следующем году мой потомок будет пить и есть уже с серебра.
— Я тут поговорил с нашими купцами. Они хотят составить компанию и отправиться на запад, чтобы добраться до Индии и островов, на которых растут специи, — сообщил он. — Было бы неплохо, если бы ты возглавил экспедицию. За это мы отдадим тебе четверть прибыли.
— Если плыть на запад, вы не попадете в Индию. Между Европой и Индией еще они материк, очень большой. Если его огибать, уйдет слишком много времени. Быстрее обогнуть Африку, — рассказал я.
— Разве ее можно обогнуть?! — не поверил Фернан Кабрал.
— Читал, что египтяне сделали это тысячи три лет назад, — ответил я. — Только они плыли с другой стороны, из Красного моря, а потом вернулись к устью Нила.
— Давай поплывем вокруг Африки! — сразу загорелся мой потомок. — Доберемся до Индии, набьем полные трюма пряностями и благовониями и станем богатыми!
— Дорога туда-обратно займет пару лет. Если по пути не попадем в шторм, а они возле южной оконечности Африки бывают жестокие, и не утонем, если не заболеем или не умрем от влажной жары, если мирно сторгуемся с туземцами, а не погибнем в стычке с ними, то заработаем не намного больше, чем спокойно и без напряга перевозя два года сахар из Мадейры, — урезонил я. — Пусть рискуют те, у кого ничего нет, а у тебя павлин в руках. Стоит ли отпускать его, чтобы в лучшем случае поймать такого же и ворону в придачу?!
- Думаешь, не стоит рисковать? — печально задал он вопрос.
Я думал, что можно было бы, конечно, смотаться в Индию. За два года король Франции мог умереть или решить, что умер я. Только вот согласно учебникам истории путь вокруг Африки откроет Васко да Гама. Значит, с нами что-нибудь случится до того, как доберемся до мыса Доброй Надежды. Впрочем, такое название мыс пока не получил.
— Сначала обеспечь семью всем необходимым на тот случай, если не вернешься, а потом рискуй, если так хочется, — посоветовал я. — Ты уже купил дом в Лиссабоне?
— Нет, — ответил Фернан Кабрал. — Я решил поселиться в Сантарене. Все-таки это наше родовое гнездо. Да и жизнь там спокойнее.
Я заметил, что авантюристы всегда ищут спокойное место для поселения. Наверное, заряжаются там скукой, которая погонит искать приключения по всему свету.
— Вот и купи дом в Сантарене и доходное поместье неподалеку. Вдруг ты не вернешься?! — сказал я. — В ближайшие годы меня здесь не будет, но если появлюсь, предложу тебе более прибыльный маршрут.
— Куда именно? — поинтересовался он.
— На север, к русам, за мехами, — ответил я.
— На мехах тоже можно много заработать, — согласился Фернан Кабрал. — Ладно, так и сделаем. Скажу своим компаньонам, пусть плывут без меня.
Я продал селедку, взял переселенцев и отправился на Мадейру. Там быстро погрузил вино в трюм, а потом долго и нудно забивал твиндек сахаром. Мои матросы, разомлевшие от жары, не спеша пересыпали его в твиндек. Они еще не знали, что не скоро появятся здесь.
На обратном пути нас потрепало в Бискайском заливе. Я даже подумал, не по мою ли душу этот шторм, не пора ли мне перемещаться в другую эпоху? Даже надел новый пробковый спасательный жилет, начиненный деньгами, и приготовил оружие и карту. Привык, что перемещают меня именно в тот момент, когда жизнь наладилась, когда остаётся только пожинать плоды. Увы, на этот раз пронесло.
Только я успокоился и расслабился, как в Северном море, уже на подходе к проливу Скагеррак попали во второй шторм, покруче. В первой половине дня была хорошая погода, ничего не предвещало беды, а во второй с северо-востока начали наползать низкие, свинцовые тучи и налетел ураганный ветер, холодный, быстро выдувший из наших тел жару, накопленную в теплых краях. Мы успели снять марселя и взять рифы на главных парусах. Я надеялся, что прорвемся в пролив, подожмемся к северному берегу, где ураган будет не так страшен. Не получилось. Примерно через полчаса убрали главные паруса. Чтобы нас не снесло слишком далеко, я приказал отдать плавучий якорь. Матросы быстро выполнили приказ. Барк рывком вышел на якорный канат и задергался на нем, как норовистый конь. Рывки были очень мощные.
— Боцман, приготовь еще один плавучий якорь, — распорядился я. — Сделай его потяжелее.
Экипаж успел приготовить второй якорь до того, как оборвало первый. Этот закрепили двумя канатами. К тому времени ветер завывал в такелаже, как тысяча чертей и десять тысяч чертенят. Волны становились все выше. Они ударяли в нос судна с такой силой, что брызги подлетали чуть ли не до верхушек мачт. Я подумал, что на этот раз не доберусь до Ольборга, что завтра придется начинать сначала и на новом месте. Если завтра для меня наступит. До ближайшего берега несколько десятков миль и все против ветра, а до того, куда принесет ветер, — в несколько раз больше. Так что волны могут прибить к берегу труп в спасательном жилете, начиненном золотыми монетами. Вот кому-то будет счастье!